Сон. В начале я бегу по заснеженному полю к далекому березовому лесу, за который садится солнце, и отовсюду слышу голос: «Вы же понимаете, что и Гёте, и Шиллер, и Пушкин – явления совершенно демонические?». Останавливаюсь, оборачиваюсь. Со странным ощущением (то ли голос принадлежал Пушкину, то ли я сам во сне был Пушкиным) переношусь в другую плоскость реальности сна. Здесь главные герои – Баба-Яга, Алёнушка и Иванушка. Все как в сказке «Гуси-лебеди» (вместо гусей – Баба-Яга), то есть колдунья похищает детей и держит их у себя. Роль Бабы-Яги мое сознание отвело Елене Николаевне Руденко – профессору кафедры теоретического и славянского языкознаня БГУ – женщине, против которой я ничего не имею и которой кое-где даже восхищаюсь. В реальности будучи славистом, во сне Баба-Яга заводит с Иванушкой оживленный спор о ценности своей научной деятельности, который неуловимо и незаметно перетекает из филологической в историческую плоскость. В конце сна Баба-Яга с неимоверным апломбом заявляет, что преподает церковнославянский язык в Оксфорде, на что Иванушка ей говорит, что подходы к периодизации истории необходимо пересматривать и роль средневековья крайне недооценена современными учеными, да и вообще нельзя называть одним именем период времени в 1000 лет. Баба-Яга смущенно соглашается. Конец сна.
Пипец, господа.
Я раньше подозревал, что сон строится из бессознательного и осознаваемого, но вот что осознаваемое приходит из прошлого, настоящего и будущего, понял, встав с постели сегодня. Итак, прошлое: посмотренная утром церемония интронизация патриарха Кирилла внесла в сон фразу о демоническом начале несчастных поэтов, а образ Бабы-Яги впечатался в мозг во время лекций по общему языкознанию. Настоящее: спал рядом с мамой, которая смотрела по ноутбуку сериал про какую-то девочку. Девочкин голос во сне унаследовала Алёнушка. Будущее: проснувшись, включил телевизор и увидел сцену дуэли Пушкина (его играл Безруков), снятую на заснеженном поле.
Вот так.